Страницы из жизни Владикавказского кадетского корпуса

Корабль с казачьей судьбой
24.03.2021
Ледяной поход. Боевое крещение Белой армии.
25.03.2021

Если бы Владикавказский кадетский корпус сегодня существовал, то в этом году отмечалась бы 116-я годовщина его открытия. За более чем вековой промежуток времени несколько раз менялась власть, издавались всевозможные указы и на смену «кадетке» приходили другие военные учебные заведения. Но здание, которое построили на южной окраине города, сохранилось. Оно знало разных генералов – от Николая Линевича, первого директора корпуса, до Геннадия Трошева и Владимира Шаманова – командармов 58-й Армии.

Продавали коней, чтобы учить детей

Указ о создании Владикавказского кадетского корпуса в свое время подписал император Николай II. В этот день на календаре было 26 сентября 1901 года. Предполагалось, что здесь будут обучаться сыновья военных, служащих на Кавказе. Таким образом, сохранилась бы преемственность поколений. Могли туда поступить и местные дворянские дети, или те, кого порекомендуют командующие войсками.

Владикавказский кадетский корпус до революции 1917 года

Однако большую часть учащихся составляли дети казаков. Они приезжали из Грозного, Пятигорска, Георгиевска, станиц Калиновской, Барятинской (Горячеводской), Кохановской, Щедринской, Наурской, Николаевской… Были тут и казаки из других областей – с Кубани, Дона. Некоторые отправляли детей подальше в другие корпуса, например, в Воронежский. Но тут играли роль родственные связи, – устраивали детей кто куда мог и кому где было удобнее.

Стоило обучение порядка 450 рублей в год. Некоторые, чтобы устроить ребенка в корпус продавали коня или двух, чтобы оплатить обучение. Время учебы в корпусе составляло семь лет, было и подготовительное отделение. Но если мальчик умел читать и писать, его могли взять сразу в первый или второй класс. Хороших учеников обучали за войсковой счет. Чтобы получать стипендию от Терского войска, надо было иметь хорошие баллы не только за учебу, но и за поведение.

Владикавказский корпус открыли торжественно в день празднования присоединения Грузии к России – 1 сентября 1902 года. Но строительство собственных зданий закончилось лишь к лету 1904-го. Было потрачено 1 млн. 700 тыс. рублей. До этого времени занятия проходили в казармах Апшеронского пехотного полка и тогда, в первый набор, воспитанников было всего 70 человек.

Всего здесь состоялось 9 выпусков кадет, пока в связи с окончательной победой большевиков весной 1920 года оставшимся не пришлось эвакуироваться в Крым и рассеяться далее по всему миру.

Воровали мед и конфеты

Здание корпуса – двухэтажное, имело несколько «крыльев». На первом этаже размещались традиционно третья и четвертая роты, на втором – первая и вторая. Классы располагались в ряд, а перед ними – рекреация. В одном конце «крыла» – вестибюль с выходом на плац. В другой стороне – умывальники, туалет, склад и, так называемая, «шинельная». Именно сюда помещали для наказания провинившихся кадет. Гимнастическая лестница и турник для физкультурных занятий располагались в коридоре на первом этаже. Имелась кладовая, где хранились чемоданы, а также общая спальня. В ней над каждой кроватью висела иконка святого, чье имя носил кадет. И каждый вечер мальчики читали молитвы своим покровителям.

Кроме того, на втором этаже был особый парадный зал. За ним – церковь с большим распятием Иисуса Христа. Этот корпусный храм освятили 31 октября 1904 года в честь святого Алексия, митрополита Московского. Здесь же было установлено корпусное знамя, которое появилось в 1908 году. В плохую погоду в зале проходили все торжества.

Торжественный молебен на открытии корпуса

Особое внимание кадет привлекали ульи с пчелами, которые были оборудованы на чердаке. Мальчики, рискуя быть наказанными, проникали туда, чтобы полакомиться. Не гнушались они и воровством из подвала конфет, которые им и так выдавали по праздникам. На случай возможного пожара имелись емкости с песком, которые тоже содержались на чердаке. А в подвале имелись калориферы для обогрева на случай холодов.

Имеющийся огромный плац перед зданием позволял кадетам играть в футбол. В северном «крыле» жили офицеры с семьями и священники. К югу от строения – небольшой лесок и место для упражнений в стрельбе. Любили ребята делать налеты на фруктовый сад и огород. Эти угодья находились ближе к Тереку. Тут же рядом конюшни, каретные и помещения для солдат, которые обслуживали корпус.

Высокий железный забор, не лишенный изящества, окружал корпус. Он был решетчатый, примерно три метра высотой и укреплен на бетоне. Река Терек несла свои воды с восточной стороны от огороженной территории. А за водной лентой стояла гора, которую называли Медвежьей. Она была покрыта лесом, где можно было собирать кизил, дикие груши, малину.

Примерно в двух километрах от этого места находилась Молоканская слободка. Для кадет было большой загадкой, какую веру исповедуют ее жители. Имелась даже версия поклонения молочным животным.

Если с территории корпуса посмотреть на юг, то открывался прекрасный вид на горы, среди которых выделялась гора Столовая – ее поверхность казалась очень ровной. А за ней – Казбек со снежными вершинами.

Старинная открытка, на которой изображены кадеты Владикавказского кадетского корпуса на отдыхе, само здание и вдалеке гора Столовая

Плохое воспитание или товарищеская спайка?

Владикавказский кадетский корпус был как бы маленьким самодостаточным городом, отрезанным от остального мира. Подчиненный военному ведомству, он ставил перед собой задачу подготовки будущих офицеров, весь процесс воспитания которых основывался на традициях императорской армии.

Наивысшим баллом за учебу было 12. В зависимости от этой цифры, ребята выбирали дальнейшее место обучения. В подавляющем большинстве случаев – это военные училища. Для подготовки уроков отводилось примерно три часа. И если ты плохо подготовишься, то тебя ожидало наказание. Какое именно – придумывал воспитатель. Например, мог заставить переписать одно и то же задание десять раз. После такого можно было точно рассчитывать на хорошую отметку.

В процессе подготовки кадет руководствовались военным уставом и строго придерживались военной дисциплины. Однако вчерашние вольные мальчишки, оказавшиеся в замкнутых условиях, позволяли себе, мягко говоря, некоторые вольности. А порой, имели место и очень жестокие шутки.

Самой безобидной забавой было испачкать руки мелом и хлопать преподавателя по спине. Или, например, во время урока издавать мяуканье и лай, забравшись в шкаф. Но такие фокусы проделывались лишь с теми педагогами, которые не смогли завоевать авторитет. К ним приклеивались смешные прозвища. Пользуясь тем, что учитель не знает кадетов в лицо, отличник мог пойти отвечать за плохого ученика. Практиковалось активное использование шпаргалок и списывание из книг на экзаменах.

Местные «Кулибины» показывали настоящие чудеса в применении шпаргалок. Имел место случай, когда в парте были вырезаны дырки и шпаргальная лента устроена таким механическим образом, что ее можно было двигать ногой – прятать, если преподаватель приближался и доставать снова, если он уходил.

В одном из описаний повседневной жизни кадет говорится, что «ложь и вранье в корпусе среди учеников было повседневным явлением». Объясняют это тем, что якобы дети казаков, воспитанные под нагайкой, не привыкли ни в чем сознаваться, боясь наказания. Однако сами кадеты считали это товарищеской спайкой, когда никто никого не выдавал. Эта традиция приводила к тому, что наказывались все. Однако никому из кадет не приходило в голову высказать недовольство нарушителю. Более того, если он оказывался под арестом, то каждый стремился поделиться с ним своим обедом или ужином. Все это делалось тайно с помощью подкупа солдата, охраняющего арестованного.

Срезанные погоны и наказание одиночеством

Один из видов наказания за проступок – целый час стоять по стойке «смирно» под главными часами, при этом нельзя было даже пошевелиться. За особо серьезное нарушение кадету могли срезать погоны. В таком случае его обязывали ходить именно в парадном мундире с остатками срезанных погон – их кусочки оставлялись специально. Кроме того, при строевой подготовке или каких-либо перемещениях роты провинившемуся не разрешали становится в строй, он двигался в десяти шагах сзади. И даже в столовой его сажали отдельно от всех за штрафной столик. То же самое и во время занятий в классе, – он сидел обособленно. В качестве наказания, конечно, снимались и баллы за поведение.

В архиве жестоких проказ имеется случай, когда один из кадет налил преподавателю на стул серную кислоту. Однако его товарищи не допустили трагедии и с согласия всего отделения, педагог был предупрежден. Что касается курения, то до шестого класса это запрещалось. О заключении под арест кадет-нарушитель обязан был сам доложить воспитателю. В этом офицер, накладывающий наказание, полагался на честность кадета. И почти всегда в этом вопросе они были исполнительны.

Еще одно большое наказание для кадета – ехать домой на каникулы одному. Мальчишки лишались настоящих приключений со всей компанией на поезде, который шел на Тифлис. Обычно это было сразу два-три вагона, заполненных юными сорванцами. Сопровождавший их воспитатель, конечно, не мог уследить за всеми.

Хитрецы ставили часового, который предупреждал о приближении воспитателя. А сами предавались забавам. Особенно страдали от их набегов во время остановок на вокзалах владельцы маленьких торговых палаток-будок. В них продавались жареная птица, конфеты, фрукты, выпечка, халва, чучхела, рахат-лукум. Выходя для прогулки по станции, кадеты буквально делали грабительские налеты на такие киоски. Они крали все, что попадалось под руку.

Делалось это не по злому умыслу, а просто, чтобы показать свою лихость и сноровку. Пока кто-то отвлекал продавца, остальные умудрялись передавать по цепи арбузы, шоколад, пирожки. Полицейские не имели права арестовывать кадет, поэтому им все сходило с рук. Случалось, что узнав о приближении поезда с кадетами, все ларьки закрывались. Тогда уже «отважных» воришек ждал сюрприз, – они не могли купить ничего вкусненького.

Журналы, написанные от руки

В 1914 году в корпусе активно издавался «Классный вестник», где описывались рассказы с фронта. Это не был печатный орган, кадеты писали его от руки чернилами. Содержание проверял воспитатель и только потом допускался выпуск в свет. Исписанная школьная тетрадь с рассказами и карикатурами гуляла из рук в руки.

В корпусе имелась и запрещенная литература, так называемая, «Звериада». В этой рукописной книжке описывалась жизнь корпуса. И в ней он назывался «зверинцем», а сами кадеты «зверями». Еще между собой ребята называли свое учебное заведение «монастырем», возможно, потому, что жили они отрезанными от другой жизни. За «Звериаду» из корпуса отчисляли, так что иметь ее на руках было очень рискованно. Дело в том, что там писались поэмы, стихи и рассказы на преподавателей и руководителей корпуса. Высмеивались их недостатки, дурные привычки, внешность.

Каждый кадет мог выбрать себе занятие на свободное время. Например, в подвале располагалась мастерская, где осваивалось столярное мастерство. Ученики старших классов сами изготавливали мебель. Другие предпочитали сельское хозяйство. На огороде в большом количестве разводили капусту. Обычно осенью делались заготовки на зиму, ее крошили и засаливали в бочках. Кадеты, конечно, делали вылазки в сад и огород, чтобы полакомиться грушами и яблоками. Случались и ночные похождения, когда, связав полотенца, они спускались даже с верхних этажей, чтобы пробраться в сад.

Юный кадет

Вообще их уловки мало чем отличались от проказ всех других поколений мальчишек. Точно также, желая обмануть врача, чтобы прогулять уроки, терли градусник, нагоняя температуру. Кто-то, желая сорвать занятия, мог насыпать в чернильницу порошок и потом долго мыть ее в туалете – лишь бы не находиться в классе.

«Вставай, вставай, это тебе не дома спать!» – придумали кадеты слова к утреннему подъему, который играл трубач. Частенько ему доставалось подушками и сапогами по голове, ведь это было в шесть утра, когда еще вовсе не хотелось никому вставать. На приведение себя в порядок давалось 45 минут. Надо успеть сходить в туалет, умыться и почистить зубы, довести до блеска сапоги. Если требовалось, то надо было еще пришить недостающие пуговицы. Потом все это проверял дежурный воспитатель, особо обращая внимание на блеск ременной бляхи, пуговиц и сапог. Кроме того, проверялись ногти, уши и зубы.

Распорядок дня

Каждое утро и вечер в корпусе читалась молитва «Отче наш». Все православные становились на колени. Мусульмане, которые тоже учились в корпусе (человек 10-20), оставались просто стоять. Католиков, григорианцев, лютеран и старообрядцев было единичное количество – не более десятка всех вместе.

Каждая рота молилась своему защитнику и покровителю. В первой роте, например, им был Николай Чудотворец. Затем все шли строем в столовую завтракать. Обычно он состоял из чая, французской булки и кусочка черного хлеба с маслом. А на ужин подавалось холодное мясо или котлета.

Занятия начинались в восемь утра. Дежурный по классу докладывал учителю присутствие и указывал, кто где находится, если его не было на занятиях. Затем он же читал молитву, в каждом классе была икона. Обычно проводилось шесть уроков каждый день, кроме воскресенья. Последними всегда были либо гимнастика, либо какая-то игра. Строевое обучение тоже оставлялось на конец занятий.

В полдвенадцатого организовывался второй завтрак с получасовым перерывом. И опять занятия. После обеда в три часа дня начинались игры на плацу или тренировки на стрельбище. Все это было отдыхом, после которого через два часа снова начинались занятия. Среди дисциплин – математика, танцы, пение, гимнастика, музыка, ручной труд, религиозное воспитание, арифметика, геометрия, русский язык, французский язык.

В каждой роте имелась библиотека, соответственно возрасту кадет. Это были русские и иностранные писатели. Разбор произведений на уроках был построен на изучении их с точки зрения литературы. Политики не касались, ведь в то время уже были вольнодумские мысли и у многих писателей тоже.

В шесть вечера приходил воспитатель и объявлял всем оценки, полученные за день. Если были нарушители дисциплины, то им тут же объявлялось наказание.

На «войну» в нижнем белье

Корпусный праздник отмечали 5 октября, он совпадал с именинами цесаревича и храмовым праздником. Начинался он с Божественной литургии и парада, а заканчивался балом. В корпусе был собственный церковный хор.  Очевидцы рассказывали, что литургия была очень длинной и продолжалась почти три часа, некоторые кадеты теряли сознание. Поэтому всегда здесь дежурили врачи, чтобы оказывать помощь. В парадном зале у входа в храм стоял диван, на который клали ребят и приводили их в чувства.

Обед в тот день всегда был праздничный, богатый. Например, жареный гусь, а на первое – суп из курицы. Обязательны сладости – конфеты, торты, а также лимонад. Вино разрешалось употреблять только первой роте – самым старшим кадетам.

Потом начинался бал, на который приглашали гостей и среди них – девочки из Ольгинской гимназии со своими классными дамами. Звучали полонез, мазурка, вальс. Нарядные молодые люди кружились по залу. Обязательный атрибут – белые перчатки, которые менялись через каждые два танца. Сменка (по размерам) лежала на отдельном столике. Если кадет забывал угостить девушку морсом или поменять перчатки, то мог вполне схлопотать наказание.

В Великий пост кадеты говели вместе с воспитателями, готовились к причастию. Для оставшихся в корпусе на время Пасхальных или Рождественских каникул организовывались развлечения, например, походы в кино.

Существовала вражда между гимназистами и кадетами. Нередкими были стычки с драками. Об одном таком случае писали газеты в 1915 году. Говорилось, что якобы кадеты пришли в нижнем белье драться с гимназистами. Однако это было не белье, а их обычная повседневная форма – белые брюки и рубашки.

Дело происходило в городском саду возле Терека. Дружным строем под звуки барабанов кадеты прошли «на войну» по улицам. Из открытых окон на них смотрели люди и ничего не могли понять – почему они маршируют в исподнем белье? Однако это не помешало кадетам самым жестоким образом избить железными палками попадавшихся под руку гимназистов. Как рассказывали, именно они готовили ловушку – сговорились проучить гуляющих в саду кадет. Однако не думали, что их подготовка будет раскрыта, на помощь «врагу» придет подмога, и дело примет такой оборот. Несколько человек попали с травмами в больницу, в том числе, сын начальника города, которому разбили голову.

Участников смуты ловили донские казаки, которые тогда находились во Владикавказе. Принимавшие участие в побоище были жестко наказаны руководством корпуса. На целый год им запретили выходить в город, всем были поставлены самые плохие оценки по поведению, что влекло за собой лишение войсковых стипендий. Парня, который дежурил в этот день, исключили из заведения. А поднявший кадет в бой командир был лишен звания.

Преподаватели и руководители

Программа обучения в корпусе почти не отличалась от программы реального училища. Отличие было лишь в подчиненности к разным ведомствам. Реальное училище относилось к Министерству школ, а корпус – к учреждениям военного министерства.

Как правило, командир роты носил звание полковника. Была еще полковничья должность инспектора классов. Остальное руководство тоже имело офицерские чины, но пониже – до подполковника. Понятное дело, что директор корпуса был генералом.

После Линевича в 1906 году пришел генерал-майор Иван Саймонов, за ним директорами были генералы Российский, Рузский и полковник Виктор Троцкий-Сенютович. Последний имел не самую хорошую репутацию. И в корпусе тоже повел себя не лучшим образом, распускал руки, был жесток.

Линевич Николай Петрович – первый директор корпуса

Однажды в своей несдержанности он оскорбил казаков, которые составляли большую часть корпуса. Он позволил себе грубые высказывания по поводу того, что у себя в станицах казаки привыкли «жрать» черный хлеб. И это в то время, когда они кормили своим хлебом всю Россию и даже часть Европы.

Кадетами было составлено коллективное письмо в Государственную Думу с требованиями публичных извинений. Кстати, аналогичный случай уже был в московском корпусе и тогда дело решалось с помощью войск. В то время в Думе были представители казачества, в том числе, Михаил Караулов (атаман Терского войска, который в 1917 году возглавлял Временное Терско-Дагестанское правительство). И вот кадеты-владикавказцы объявили забастовку и три дня игнорировали занятия. Горе-директору ничего не оставалось как извиниться, а через короткое время уйти из корпуса.

За годы существования педагоги здесь тоже менялись не раз. Многие имена затерялись, но оставили память о себе преподаватель французского языка Эдмон Леклюз, прибывший из Парижа, блестящий математик Николай Мартос, географ Всеволод Ермаков.

Смутные времена и конец

После революции 1917 года, казаки не могли понять, кому они теперь должны служить, раз царя больше нет. Ведь они заключили договор о службе России именно с русским царем еще в XVIвеке. И как же им быть теперь? Все были заняты политикой. Среди казаков ходили сумасбродные мысли, что вовсе не они должны освобождать Москву и Россию от большевиков, раз сами русские этого не делают…

В городе не осталось военных, а время наступило очень неспокойное. Старшим кадетам раздали оружие. Это были винтовки и легкие пулеметы. Караулы стояли не только в корпусе, но и в самом городе, так как на тот момент никто его уже не охранял.

Началась великая смута. Казаки решили провозгласить независимость казачьих земель. Владикавказом овладели большевики. Грозный тоже пал. Занятия были остановлены. Кадеты бежали домой в свои станицы. Чтобы сохранить жизнь, им приходилось скрывать красные околыши на фуражках, закрывая их черной тканью. Были спрятаны блестящие пуговицы и пояса, которые могли выдать принадлежность к корпусу.

Собирать учеников вновь стали лишь в январе 1918 года, когда ситуация изменилась. Но кадеты, пробираясь небольшими группами во Владикавказ, поверх мундиров все равно надевали другую одежду, так как в пути могли в любой момент попасть в руки большевиков. Учеба продолжилась, но обстановка была накалена.

В августе 1919 года возглавлял корпус генерал Слатко-Петрищев (ранее он был начальником Одесского артиллерийского военного училища). В это время начали прибывать кадеты из Полтавы. В итоге численность корпуса возросла до 900 человек. С их помощью во Владикавказе поддерживался порядок. Регулярно один взвод спал одетым. Ребята были наготове в случае чего начать действовать. Кругом ставили караулы, которые охраняли корпус и город.

Однако это не помешало 6 декабря дать бал в честь праздника святого Николая. Оркестр открыл торжество полонезом, как обычно. Были приглашены девушки из пансиона благородных девиц, которые приехали из Полтавы.

В первые дни 1920 года было ясно, что война против большевиков проиграна. Учение в корпусе было решено ускорить, чтобы сделать выпуск кадет. Рождественские праздники продолжались лишь три дня, а экзамены проведены уже в конце января. Седьмой класс выпускался, а остальные сдавали годовые экзамены. Преподаватели были снисходительны, все понимали ситуацию. Кадеты выпускного класса получили аттестаты из рук генерала Слатко-Петрищева.

В конце февраля во Владикавказ уже стали приходить военные части, некоторые располагались в корпусе. Тех кадет, кто закончил корпус или перешел в седьмой класс, мобилизовали и зачислили в юнкерский батальон офицерского полка. Было решено эвакуироваться в Крым. Преподавательский состав ушел вместе с корпусом в сторону Грузии. Уходящим все еще казалось, что это временно, и они обязательно вернуться, чтобы снова воевать за Россию…

Ирина Щербакова, терская казачка, журналист

Владикавказ, 2020 год

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *