НИКОЛАЙ АНДРЕЕВИЧ КЕЛИН
донской казак станицы Клетской, белоэмигрант
***
Ты опять пришёл в воспоминаньях…
Но и ты уж тронут холодком.
Замолчавшей болью расставанья
Мне напомнил снова о былом…
Где те годы юности крылатой,
Что дождями вешними прошли,
И шумят ли за родимой хатой,
Как когда-то наши ковыли?
Милый друг! А годы улетают…
Улетают годы, милый друг;
Но не ближе мы к родному краю,
Всё тесней сжимающий нас круг.
Если можешь – верь! А я не верю боле.
Сердце чуткое подёрнулось ледком…
Даже петь о старом Диком Поле
Мне мешает подступивший к горлу ком.
***
Замелькали станицы и сёла…
Промелькнули поля и стада…
И унёс меня ветер весёлый
От родимых левад навсегда…
Но живут в моем сердце туманы
Предрассветных широких полей…
И я знаю, что все мои раны
Исцелит лишь степной суховей…
ВОЗВРАЩЕНИЕ
Снова пойдём мы чужие… забытые,
Дом свой искать после долгой разлуки –
Молча нас встретят ворота забитые,
К нам не протянутся нежные руки –
С детства знакомые, дорого-близкие
Образы в памяти вдруг потускнеют,
И хаты пустые, холодные, низкие
Мраком могильным нам сердце обвеют.
И с жалобным воем собака чужая
Оскалом голодным нас встретит одна,
И призраков мёртвых пугливая стая
Посмотрит на нас из слепого окна…
Где мать… где невеста… сестра молодая?
Где вы, кто на свете так дорог и мил?
Но мгла не ответит… Тоскливая, злая…
Никто не укажет забытых могил…
***
Нет в нашей жизни воли и полёта,
Копить тоску мы здесь обречены,
Не достаёт ковра нам самолёта,
Да может быть полей Родной Страны.
Наш мир – тюрьма за крепкими замками;
В который раз мы рвёмся из оков…
Но, где наш вождь, где первый между нами,
Кто раскуёт неволю казаков?..
Пора! Пора! Идут на убыль сроки,
Земля зовёт и кровь отцов зовёт –
Горит Заря на пасмурном Востоке,
Но путь наш к Родине по прежнему далёк.
***
Люблю простор полей и волю
И синь лилового тумана,
И ветер, рвущийся по полю,
И дым кочующего стана
Люблю ковыльные загоны,
Где шёпот трав так мягко-долог,
Незримых жаворонков звоны,
И неба огненного полог.
Люблю следить, как коршун дикий,
На солнце вылинявший летом,
Из синевы роняет клики,
К земле снижаясь рикошетом.
Люблю дыхание полыни,
И в степь бегущие дороги,
И красоту широких линий,
И гумен выцветшие стоги.
И эти старые курганы –
Зипунных рыцарей могилы,
Где спят былые атаманы
Эпохи вольности и силы…
***
Что-то сердцу недужится очень
И не вьётся волос моих хмель;
Постелила крылатая осень
Для меня роковую постель.
Черный сумрак всё ближе и ближе,
Обведён зачарованный круг,
Голова опускается ниже
На изломы измученных рук.
Болен я! Ну, а чем – не скажу я.
Пусть стучится в окошко апрель –
Все равно для меня роковую
Приготовила осень постель
***
Капли дождевые по траве зелёной
Разбросали слёзы золотого дня…
Молча загрустили у окошка клёны,
Клены у окошка слушают меня…
Я пою о доме, о безмерной дали,
О тоске кабачной сонных деревень,
Где осенний ветер пьяные печали
По полю разносит каждый Божий день.
Русь моя родная! Русь, о где ты, где ты?
Кто закрыл дороги нам в твои леса?
Песни, наши песни вечно не допеты,
В каждой русской песне жгучая слеза…
Там гуляет ветер по полям широким;
Носит вести с Юга на далёкий Дон;
Носит песни наши дедам одиноким
В мёртвые станицы, где родимый дом…
Там нас ждут давненько… Ждут и дни и ночи…
Молятся ночами в тёмные углы…
Матери-старухи проглядели очи,
Матери-старухи память сберегли –
Память о далёких сыновьях в неволе,
Память о чубатых, бравых казаках,
Что певали песни на курганах в поле,
Что плясали лихо в пьяных кабаках…
ВНУКАМ
Уйду в ничто – в надзвёздные просторы,
Моей земле оставив только прах…
Не долго ждать – исчезну скоро, скоро,
Как эхо гулкое в синеющих горах,
И будет мир широкий и безбрежный
Всё также жить в тревогах и мечтах,
И тот же ветер – радостный и нежный –
Будет шуметь в моём саду в кустах.
А дом – старик под обветшалой крышей –
В кругу раин забудет обо мне
И прах мой бренный будет тихо в нише
Стоять века в могильной тишине.
Пройдут года и выросшие внуки
Когда-нибудь найдут мою тетрадь
И в ней, прочтя о днях смертельной скуки,
Меня, быть может, будут вспоминать…
***
Расскажи нам, дед, как Платов
Гнал полки Наполеона,
Как рубили супостатов
Вы средь сабельного звона;
Как ясырь богатый брали
Вы в набегах молодецких, ,
И клинки дамасской стали
Вы везли из стран турецких;
Как на приступах Азова
Иль-Алла мешалось с гиком –
И за счастие Петрово,
Кровь текла по вашим пикам;
Как дозоры по курганам
Сторожили зорко поле,
Как под Карс водил Бакланов,
Как жилося вам на воле;
Как домой, забыв невзгоды,
Шли в столбах дорожной пыли,
Вспоминая про походы.
Под тягучий свист ковыли;
Как вы смело и могуче
В степь врывались песней звонкой,
И дрожали подголоски
Над родимою сторонкой.
***
Испить бы из Дона шеломом,
Погладить певучий ковыль —
Болящего волей и домом
Покрыла дорожная пыль…
Иду, спотыкаясь и плача,
По злой и ненужной земле,
Но верю, что будет иначе,
И знаю, что снова в Кремле
Я буду молиться святыням
За нашу российскую стать —
Не хочется мне на чужбине
Без речи родной умирать…
***
Ах, о чём шумят в полях берёзы,
По шляха́м гудят седые ветры,
И роняют молча слёзы,
Над рекой склонившись, вербы?..
От кого тревоги и невзгоды
По Руси бегут потоком быстрым,
И шумят и стонут непогоды
В этом мире, сумрачном и мглистом?..
От чего и солнце так печально,
И румянец зорь не так уж ярок,
И вода в Дону не так кристальна,
И тревожен крик степных казарок?..
Плачет Дон о днях бывалой воли:
Растоптали волю недруги и други,
Но призывно ржут донские кони, —
Знать пора подтягивать подпруги.
Налететь на Дон текучей лавой,
Разметать врагов и басурманов,
Чтоб в земле родной, покрытой славой,
Не осталось вражеских бы станов.
Вот тогда и зори будут ярче,
Над рекой не будут плакать вербы,
И в степях засветит солнце жарче,
По шляхам гудеть не будут ветры…
МОЕЙ РОССИИ
О, Русь!.. О, родина моя, любимая до боли!
Тебе ли мало было воли?..
Тебя ль средь сказочных полей
Прельстил заезжий чародей?..
И че́м… Хвастливыми ль речами
Иль дерзким замыслом своим?..
Как хорошо было в начале,
Когда не ведала глубин…
Ну а теперь, когда ты залпом
Хлебнула волюшки до дна,
И круто выгнувшись под палкой,
Молчишь, сера́ и голодна —
Теперь назад бы — воли нету.
Кругом позор и плен могил,
А жить в чаду по трафарету
Нет ни желания, ни сил…
И ты молчишь?.. Так где ж порывы,
Что от Архангельска до Хивы
Красноармейский гнали шквал?
Кровавый ветер разогнал
Твои воздушные мечты…
О Русь, родная, это ты
В твоём безвольи и порыве…
***
Я видел, как оскалив жадно зубы,
Ворвалась к нам голодная орда,
И их вожак, взлохмаченный и грубый,
Вдруг натянул пред домом повода
Влетели в дом, обшарили все щели,
Отца срубили шашкой на ходу,
Потом за хутором орали и шумели
И что то страшно ухало в саду.
Война! Война!… И с кем о Боже правый!
Века отцы рубились у границ…
Лежат в пыли вскопыченные травы,
А казаков угнали из станиц…
В краю, где всё дышало благодатью,
Где в синь воды гляделись тополя,
Теперь не то – там серой, хмурой ратью
Молчат, насупившись, колхозные поля…
***
В моей стране, где светит солнце ярко,
Я был давно.
Туда весной летят и лебедь и казарка –
Им суждено.
Но мне в края, приснившиеся в детстве.
Заказан путь!..
Я лишь хочу от Родины в соседстве
Навек заснуть.
Мне только жаль, что не сгорел в пожаре
Её огня;
А здесь лишь дни скорее душу старят
И жгут меня…
***
Ничем мне тоску не развеять,
Никак мне её не унять,
Никто не вернёт мне на свете
Назад мою прежнюю стать.
Гляжу ли на север холодный,
Смотрю ли на огненный юг –
Мой путь одиноко-безплодный
Бесцелен, как рокоты вьюг.
Бывало голодный и нищий
Я жил, как живут короли,
Не думал о крове и пище,
Не гнул головы до земли.
Теперь же тоска обуяла
По вольному взлёту орла –
Ведь в жизни так сделано мало,
А путь мой пурга замела.
Умчалися вешние воды;
И жизнь моя – тинистый пруд…
Уж скоро под вечные своды
Положат мой стынущий труп.
***
Люби казак донскую степь,..
Храни чекмень от моли,
Сплетай тоску в тугую плеть,
Остри мечту о воле.
Кто в битвах за Дон молча пал,
Кто блюл законы Круга,
Кто с Харитонычем за Сал
Ходил в снега и вьюгу –
Не умер тот и не умрёт,
Пока Отчизна дышит;
Донской измученный народ
Его в сердцах запишет.
***
Я всё передумал и взвесил –
Быть может, всё миф и обман,
Но сказка о Родине здесь мне,
На раны души, как бальзам.
Что не было, нет и не будет
Того, чем живу я и жил,
И зря лишь болею о чуде,
Что так я в мечтах полюбил.
Но знаю — коль правда сурова,
Коль нет ни конца, ни начал,
Я буду обманывать снова
Себя, потерявши причал.
Я верю, я знаю – так будет:
Приеду, приду, принесут…
Живой, одряхлевшею ль грудой,
Иль просто распавшийся труп
На Дон, на родное кладбище,
Где вербы седые шумят,
Где небо синее и чище,
Но всё же вернусь я назад!
***
Высоко пройдя в тумане над полями
Ты рассыпалась алмазною росой,
Строгим тополем застыла на поляне,
По траве прошла объимчивой косой.
И везде, во всех концах земли широкой,
На морях, в прибое синих волн,
Вижу я Тебя женою властноокой,
На утесы правящей мой чёлн.
***
Забыть ли в белесом рассвете
Мою помертвевшую мать…
И можно ль кому на планете
Об этом без слёз рассказать…
Казался не правдой и ложью
Над Родиной вздыбленный вал,
И голос наполненный дрожью,
И смерти холодный оскал.
И дед в пиджачишке убогом,
И конь у родного крыльца,
И дальняя эта дорога,
И тень дорогого лица.
Как будто вчера это было –
И спешка и сборы в поход…
Мы отдали всё, что нам мило,
Тебе, восемнадцатый год.
ЛИЕНЦ
Тут жертвам Лиенца алтарь –
Пред ним, пилигрим, помолись…
О, сердце, за них ты ударь
В набат на весь мир – не ленись!
Здесь Дон погребенный Лежит,
Истерзан, изранен, в крови –
И им должен быть монолит
Поставлен … и пусть журавли,
Над ним пролетая на юг,
Печальную песню споют
О крае метелей и вьюг,
Где зря их родимые ждут…
***
Когда над Доном ходят волны,
Вздымая пену и клубясь,
Когда летят качаясь чёлны,
Бортами лихо накренясь;
Когда шумит ковыль пред бурей,
Как бы живой, насторожась,
И молнии в степной лазури
Дрожат, ломаясь и дробясь;
Когда восточный ветер прянет
В разгорячённое лицо
И гром из туч над гребнем грянет
Многоголосым бубенцом;
Когда с толок потянет горьким
Полынным запахом степей
И по лазоревым пригоркам
Пахнёт родимый суховей –
Тогда, поднявши очи к небу,
Я говорю: Великий Бог!
О, как я рад, как нищий хлебу,
Что я сподобился, что мог
Увидеть все угодья эти
И всё в душе запечатлеть,
Чтоб детям страшных лихолетий
О красоте Отчизны петь!
***
Коль умру на чужбине далёкой,
Не увидев родимых полей,
Положите вы мне на могилу
Лишь венок из степных ковылей.
Пусть растёт на забытой могиле
Наш пахучий седой полынок,
А над холмиком крест одинокий
Пусть глядит на далёкий Восток.
18-й ГОД
Опять, как встарь, шумят майданы,
Опять кипит державный Круг,
И грозный голос Атамана
К себе приковывает слух;
Опять блестит волной кудрявой
Почти уснувшая Река,
И песни мощи, песни славы
Звенят, летят издалека…
Опять шумят бурливо сходы,
Над всем царит знакомый звук,
Как в незапамятные годы:
Пернач, булава и бунчук…
На площадях ржут звонко кони
И степь закуталася в пыль,
А по межам призывно стонет
Седой, задумчивый ковыль…
***
Опять сошла с неведомой планеты,
Огнем обрызгав бледный мой закат,
Но знаю я – допета жизнь, допета
И ничего нельзя вернуть назад…
Куда лететь, какие мне просторы
Пронзить судьбой во век предрешено?..
Опять в плену… Опять должно быть скоро
Во мне вскипит безумия вино…
МАЙ
Воздух пьян и солнце жарче…
Зазвенели перезвоны…
В душах вспыхивают ярче
Прожитые сны и стоны…
В даль помчались отголоски
Неизведанных желаний,
В тёплом воздухе берёзки
Растворили запах пьяный…
Переливы и изломы
Плудёнок стали резче…
Снова шумы, снова звоны
Долетают из далече.
То весна над миром реет –
Разомкнулись снова вежды…
Сердцу легче… Сердце верит…
Вновь лазоревы надежды…
Снова верит, снова знает –
Недалёко до рассвета:
Разве можно в светлом мае
Не поверить крепко в это?
***
Хоть уснуть бы, умаявшись за день, –
Путь изгнанья суров и тернист.
Снова временем день мой украден –
В книге жизни заломленный лист.
Вот и жизнь пролетела, как птица…
От любви и надежд ни следа –
Только в памяти, словно зарницы,
Расплываются, тая года…
***
Проходит жизнь, Иные уж дороги
Бегут в поля среди моих дорог.
Бесцелен путь и тяжелее ноги
И в сердце шевелится холодок
Иду к концу дорогой неизбежной,
Немая боль стучит в мои виски;
С души слетают стаей белоснежной
Былых надежд живые лепестки.
Земли родной былую благодать
Храню в душе , как россыпи жемчужин
Но никому меня здесь не понять,
Ни для кого я тут чужой не нужен.
***
Убегают думы на далёкий Север…
Стиснув зубы молча я гляжу туда.
Где цветёт ромашка и душистый клевер,
Одурью снотворной дышит лебеда.
Не хочу сознаться, что в душе ни тени
Не осталось больше от былых надежд…
Вот возьму гитару, заиграю «Сени»,
И слеза скатится из-под тихих вежд.
Средь чужих один я дни мои считаю;
Русь! – теряю силы, Русь не верю я…
Мыслями всё чаще к Дону улетаю
На восход далёкий, где моя земля.
***
Оглянусь – опускаются руки…
Доживу ль – эта мысль, как огонь…
Стынет сердце от долгой разлуки,
Слабнут ноги от вечных погонь…
Лечь под холмик навек на чужбине,
Раствориться в тени голубой,
И в холодной и пасмурной стыни
Изойти неживою землей…
Нет! Не этот мне жребий готовил
Мой покойный, заботливый дед…
Слишком много мной видано крови,
Слишком мало мной прожито лет!
***
Хоть бы горстку Российской землицы
К раскалённому сердцу прижать,
В аромате её раствориться,
Аромат её пьяный вдыхать…
Отцвели парчевые одежды,
Впалых глаз отцвела синева,
Русь забытая, дальняя, – где ж ты
Разроняла святые слова?..
Опущусь пред тобой на колени…
На просторы твои помолюсь…
С каждым днём для меня ты нетленней,
С каждым днём всё больней, моя Русь…
***
Пока я жив, я буду мучить память
Воспоминанием, о дальних хуторах,
Не уроню мое святое знамя,
Не опущу трехцветный русский флаг
Всю боль души в стихи мои влагая,
Я ими Родине покинутой молюсь…
Ведь, Боже мой, светлее радуг мая
Во мне живет святое слово – Русь
Я за нее согласен унижаться,
Прощать врагов и проклинать друзей
Не побоюсь в Европе русским зваться
И не продам простор родных полей.
Но память слабая уже теряет силы
Тускнеет зеркало души моей сильней
Бегут года, а край Отчизны милой
Несется в темь, как стая лебедей.