МИХАИЛ ДЕМУШКИН (НАДЕЖДИН)
терский казак из станицы Червленной, эмигрант с 1942 года
***
Мы юности фактически не знали,
Попав из корпуса в походное седло,
И без раздумия, без жалоб променяли
На дым костров домашнее тепло.
В уроках мужества мы закаляли души,
От слез удерживали детские сердца,
Борясь за Родину на море и на суше
Во имя верности до смертного конца…
Бывало нелегко. Бывало часто тяжко –
Ребенок все-таки страдает без семьи…
И часто слышала кадетская фуражка,
Как мы выплакивали горести свои,
Но плакали не вслух, а затаив рыданья.
Нас окружали дни походов и боев,
Мы видели вокруг суровость и страданья,
Мы впитывали боль предсмертных, горьких слов…
Так юность и прошла простреленной страницей…
Мы стали взрослыми уже в пятнадцать лет,
Но, сохранив в душе стремленье помолиться,
Встречая у костров безрадостный рассвет.
И нежность не ушла, она осталась где-то
Запрятанной в душе, как драгоценный клад.
Она вела меня (и до сих пор кадета!)
Сквозь каторжные дни и подсоветский ад…
Она пришла со мной сюда, за океаны,
К пределу жизненной скитальческой межи,
Чтоб проводить потом туда, в иные страны,
За наши бедные земные рубежи…
КОРНИЛОВЦАМ
Террором, разгулом и битвами
Гремел восемнадцатый год,
Когда уходили с молитвами
Корниловцы в славный поход…
Одни (эта горсточка смелая!)
Вели героический бой,
И знамя Корнилова белое
Их в степи вело за собой…
Не зная слепой безнадежности,
Одни, словно факел во мгле,
Шли рыцари, полные нежности
К восставшей немилой земле…
Шли гордые силой бессилия,
Одетого в яркие сны,
О гибели злого насилия
Под солнцем Российской весны…
Они умирали без ропота,
Шагая сквозь бури вперед,
И болью предсмертного шепота
Молились за грешный народ…
Могилы их снегом завеяны
В степи, без имен, без креста,
Но вечною славой овеяны
И кроткою лаской Христа…
Господь нам сулил испытания,
Герои погибли, но вот:
Мы видим, что в море страдания
Мечта их упорно живет.
Над тиной мещанства унылого
Для тех, кто с борьбою знаком,
Бессмертное сердце Корнилова
Горит боевым маяком.
Приблизились дни долгожданные
Решения Русской судьбы,
И встанут соратники бранные
Для новой и грозной борьбы…
3ажженный Божественным пламенем,
Проснувшийся к жизни народ
Пойдет под Корниловским знаменем
В последний Крестовый поход…
И Русь со слезами суровыми,
Но с нежностью ласковых слов
Укроет венками лавровыми
Могилы погибших орлов…
К 44-летию 1-го КУБАНСКОГО ген.КОРНИЛОВА ПОХОДА
(Письмо к друзьям соратникам)
Ты пишешь, что радостных дней не осталось
Под грузом холодной, суровой тоски,
Что чаще и чаще приходит усталость,
Морозною пылью ложась на виски…
Тебя удивляет, что нынче на свете
Значительно меньше улыбок, чем слез?
Попробуй спросить, – и никто не ответит
На этот простой и мудреный вопрос!
Но верь, что и тень не ложится случайно,
Всему есть причины. Я знаю одно:
К беде привела нас какая-то тайна,
Которую нам разгадать не дано…
Быть может, за жизнь бесшабашную дедов
Положен на внуков судьбою зарок:
Изведать похмелье, вина не отведав,
И детям оставить наглядный урок…
Кто знает наверно? Но так иль иначе,
Но падай душой и по-прежнему верь,
Что в жизни никто не приходит к удаче
Без горьких минут и отдельных потерь!
Пойми, что усталость в борьбе не опасна
И даже, как отдых, нужна иногда
Для тех, кто и верит напористо-страстно,
И любит горенье большого труда!
Поэтому, милый, расправь свои плечи.
Не думай, что жизнь понапрасну прошла.
Быть может, и наш догорающий вечер
Поможет кому-то запасом тепла…
Мы верим, что мысли, и силы, и чувства
Недаром затрачены нами в борьбе –
Без этого было бы грустно и пусто
Шагать на закате и мне и тебе…
Мечта не сбылась, но по-прежнему с нами.
Мы верим в последний божественный суд,
Мы знаем, что чистое, белое знамя
Другие, как память о нас, донесут!
РОССИЯ
Если спросят меня – что такое Россия?
Я не сразу отвечу на этот вопрос.
Это степи и горы, просторы глухие,
И печальные песни, и золото кос…
Это – нивы, покрытые зреющей рожью,
Многоводные реки и дремлющий бор.
В необъятных просторах величие Божье
И гармонии русской лихой перебор…
Это – вера и верность, и яркость, и нежность,
И ребячья душа, и горячая месть,
Это – Божьих исканий и слез неизбежность
И презрение к смерти за русскую честь.
Для меня в этом слове – святое сознанье,
Что на свете страны благороднее нет,
Что ее очищает такое страданье,
О котором не знает замкнувшийся свет.
Но напрасно меня вы об этом спросили!
Не во сне, а терзаясь теперь наяву,
Я отвечу, не думая долго: «Россия –
Это то, чем сейчас я дышу и живу!».
В СТАНИЦЕ
Дремлет, слушая реку,
Тихая станица.
Молодому казаку
До утра не спится.
Месяц бродит над водой,
Золотит поляну…
О казачке молодой
Думать не устану…
Где ты, любушка моя?
Спишь ли в этот вечер,
Или так же, как и я,
Бредишь новой встречей?
Выйдя утром на заре
В сад, росы напиться –
Ветра быстрого скорей
Твой казак примчится…
Время сладко потечет,
Коротая встречу,
Поцелуешь горячо,
Я тебе отвечу!…
Вот и месяц стал бледней,
Ночь уходит, тая…
Не забудь же обо мне,
Девушка родная!…
С неба сладостный покой
По земле струится,
Спит у яра, над рекой,
Тихая станица…
ДУМА
Здравствуй, Терек горделивый,
Наш красавец с пенной гривой,
Милая река!
Помни: в каждом честном терце
Бьется пламенное сердце,
Сердце казака.
Не забыли мы просторы
И родные наши горы,
Круг родных станиц!
И вишневое цветенье
И весною ранней пенье
Перелетных птиц!
Помним Сунжу и Архонку,
Всю родимую сторонку
Помним наизусть…
Вспомнишь дуб с лохматой веткой –
И в казачью грудь нередко
Западает грусть.
Потому, что возле дуба
Казака встречала люба
Вместе зоревать,
Потому, что дуб мохнатый
Рос еще и возле хаты,
Где осталась мать!
И мечтой своей горячей
Мы летим к земле казачьей
К дорогой реке…
Не иссякнет нежность к дому,
Верность войску дорогому
В терском казаке!